Медведи и моржи

Тюленей можно добывать не только на льду. Педерсен рассказывает о том, как поступает медведь, который, находясь на льдине или на береговом припае, заметит тюленя на другой льдине, на расстоянии до двух километров (при линьке тюлени мудро предпочитают лежать на отдельных льдинах или глыбах льда). Медведь на мгновение встает на задние лапы, чтобы осмотреться, затем подходит к кромке льда с подветренной от тюленя стороны, медленно погружается задом в воду, цепляясь за лед передними лапами и опуская сначала одну заднюю ногу, а потом вторую. Все еще держась передними лапами за край льдины, он погружается в воду, так что над поверхностью остается одна морда, и спокойно плывет к льдине, на которой находится тюлень, держа над водой только нос (время от времени над водой показываются и глаза) и прижав к клинообразной голове маленькие уши. Единственное, что может выдать его приближение, это легкая зыбь на поверхности, возникающая у кончика его носа. Но если это настораживает тюленя, медведь ныряет и плывет под водой. Затем, очутившись метрах в десяти от льдины, он осторожно поднимает из воды голову (только до ушей), чтобы оценить обстановку. Потом снова ныряет и, если правильно определил местонахождение добычи, выскакивает из воды у края льдины, проламывая головой тонкую ледяную корку вокруг нее, и наносит удар ошеломленному тюленю почти в тот же самый момент, как всплывает на поверхность.

Если тюлень лежит настолько далеко от края льдины, что его невозможно достать из воды, медведь бросается к противоположному краю льдины и отрезает добыче путь к воде - его превосходство в скорости передвижения на льду обычно оказывается в таких случаях решающим фактором. Примечательно, что столь тяжелый зверь способен выпрыгнуть из воды на лед. Однако Мунн пишет: "Однажды я наблюдал в бинокль медведя, который охотился за тюленем, разлегшимся у края льдины. Он соскользнул в воду, находясь в сотне или больше метров от тюленя; дважды осторожно осмотрел льдину, чтобы установить, где находится добыча, и наконец совершил необыкновенно стремительный прыжок на лед, но упустил тюленя, промахнувшись на полметра".

"Когда снег стает со льда, - добавляет Мунн, - тюленьи лунки увеличиваются в размерах. Если медведь обнаружит такую лунку в 40-50 метрах от места, где греется на солнышке тюлень, он выждет, пока животное, задремав, опустит голову, затем проскользнет в лунку и поплывет подо льдом на спине (вероятно, для того чтобы безошибочно достигнуть другой лунки, находящейся рядом с добычей); его задачу облегчает солнечный свет, проникающий в воду. Таким образом, медведь оказывается у нужной ему лунки и злосчастный тюлень нырнет прямо ему в лапы".

По данным некоторых очевидцев, существует и другой вариант этого способа охоты: медведь проплывает подо льдом значительное расстояние (правда, утверждают, будто он не может оставаться под водой более двух минут), а затем всплывает у лунки, своим появлением вынуждая тюленя спешить по льду к ближайшему разводью - вот тут-то медведь и настигает добычу. Даже если лунка недостаточно велика, чтобы медведь мог протиснуться в нее, ему ничего не стоит расширить ее снизу своими могучими когтями - и кольчатой нерпе опять-таки ничего не остается, как только покинуть свою лунку и поползти по льдине.

Иногда медведю удается поймать тюленя прямо в воде - для этого он ныряет в глубину и хватает добычу снизу в тот момент, когда тюлень высовывает голову из воды, чтобы оглядеться. Харингтон подтверждает рассказы эскимосов о том, что таким же способом медведи ловят и молодых моржей, а затем вытаскивают на лед.

Всякий, кто видел белых медведей в неволе, не может не восхищаться их ловкостью в воде. Эти грациозные пловцы и ныряльщики бросаются в воду, сложив передние лапы над головой и вытянувшись всем телом. Плывя, они выставляют спину из воды, как белухи, за которых их иногда принимают эскимосы. Играя, медведи стремительно поворачиваются и изгибаются всем телом. Однако условия в полярных морях совсем не таковы, как в зоопарках, и, пожалуй, можно сказать, что белый медведь ныряет лишь в исключительных случаях, да и то на глубину не свыше 2 метров. Обычно, если разводье слишком глубоко, чтобы можно было перейти его вброд, он осторожно опускается в воду спиной (этот способ описан выше), но предпочитает не нырять.

Знаменательно (этот факт отмечен как Фрейхеном, так и Педерсеном), что, если только они не охотятся на тюленей, медведи пускаются вплавь лишь в случае крайней необходимости. И тем не менее, когда их преследуют охотники или пугают самолеты, они неизменно бросаются со всех ног к морю. Достигнув же мелководья, звери снова становятся самоуверенными и ведут себя гораздо более агрессивно. Если во время странствий на дрейфующем льду медведь очутится перед обширным пространством открытой воды, он предпочтет направиться к материку или острову, но не переплывать открытую воду, чтобы снова достигнуть сплошного льда. Не поплывет он и от суши к паковым льдам. Отправляясь осенью на север, он предпочтет вернуться по суше далеко назад, лишь бы не перебираться через узкие разводья, преграждающие ему путь. В конце марта, находясь на морском льду близ залива Маккензи,

Стефанссон увидел приближавшегося к нему медведя, которого привлек запах жарившегося тюленьего мяса. Но, встретив уже исчезавшее разводье шириной всего 1,5 метра, медведь стал шагать взад и вперед по кромке льда. У Стефанссона создалось впечатление, что он никак не мог собраться с духом, чтобы окунуться в ледяную воду. Фрейхен говорит, что даже на суше медведь старается не замочить лап и предпочитает сделать большой крюк, лишь бы не шлепать по лужам на льду. Осенью лужи бывают окружены следами медведей, большинство которых старательно избегает перехода через молодой лед. Такая осторожность объясняется уважительными причинами. Лед из соленой воды (до тех пор, пока она остается соленой) при таянии не распадается на кристаллы. Иное дело - лед из пресной или опресненной морской воды, который превращается в кристаллы, напоминающие шестиугольные или восьмиугольные графитовые карандаши, поставленные вертикально. Торчащие вверх кончики этих кристаллов острее самого острого карандаша. Такие вот ледяные иглы и образуются на дне луж, причиняя боль животным, которые переходят через них.

Так же осторожно медведь ходит и по молодому морскому льду. Однажды, наблюдая за медведицей, переходившей через участок молодого льда, Стефанссон заметил, что она ползет на брюхе, расставив лапы и тем самым распределяя свой значительный вес по большей поверхности. А в конце мая он увидел рано утром очень крупного упитанного медведя весом свыше 450 килограммов, который двигался посередине широкого разводья. Оно покрылось молодым льдом, недостаточно крепким, однако, чтобы выдержать такой груз (и только в середине под действием сжатия лед был вдвое толще); вместе с тем лед нигде не был настолько тонким, чтобы можно было плыть по поверхности разводья без всяких затруднений.

"Он, видимо, только что всплыл после очередного погружения, ибо, когда я впервые увидел зверя, он находился в лунке, причем разведенные в стороны передние лапы лежали на льду, а плечи торчали из воды. Казалось, он вытягивает шею, чтобы видеть как можно дальше, но лед, очевидно, мог выдержать только переднюю часть его тела, Отдохнув с минуту и хорошо оглядевшись, он поплыл по поверхности, гребя лапами и ломая при этом лед. Метров через пять - восемь это его утомило, и он нырнул, а через несколько секунд появился вновь, пробив лед метров на двадцать дальше. После этого медведь немного отдохнул, как и прежде приподнявшись из воды и вытянув шею, насколько позволял лед, потом проплыл еще несколько метров и снова нырнул.

Зверь вылез из воды метрах в пятидесяти от лагэря и в тот же миг учуял его. Некоторое время он постоял, фыркая, а затем неторопливо направился к нам. Собаки заметили его и яростно залаяли, натягивая цепи. Однако весь этот шум и крик не произвел особого впечатления на медведя, который, время от времени окидывая собак взглядом, прошел метрах в пяти - десяти от них, держа курс прямо на тюленье мясо".

Все это вовсе не означает, что белые медведи никогда не плавают в море. Говорят, что эти животные способны проплыть 30-35 километров до айсберга, где они, видимо, рассчитывают найти тюленей. Айсберги - очень удобное место для спаривающихся тюленей; треск и грохот, сотрясающие эти горы льда, сливаются с лаем и мычанием тюленей, лежащих на зеленовато-белых льдинах. Медведь - это сильный и неутомимый пловец (когда темп зависит о него самого), а его большущие лапы (передние крупнее задних) служат отличными "веслами". Иногда он работает, как веслами, всеми четырьмя лапами, но чаще плывет по-собачьи, гребя одними передними, а задние действуют при этом как руль. Обычно он предпочитает плыть, погрузившись под воду примерно на полметра. В надводном положении медведь способен покрыть около 160 метров в минуту; при этом вода перед медведем бурлит и пенится на расстоянии 3-4 метров. Даже медведица с медвежатами делает 110-130 метров в минуту. Если море неспокойно, медведь движется, погрузив в воду нос и глаза (причем глаза держит открытыми), и время от времени приподнимает морду, чтобы вдохнуть воздуха. В случае надобности он может преодолеть и водное пространство, затянутое таким молодым льдом, через который лодку приходится проталкивать веслами и лопатами.

Геррит де Фер записал в своем дневнике: "21 июня увидели белого медведя, подплывавшего к нашему кораблю. Оставив работу, мы сели в шлюпку, равно как и люди Яна Корнелиссона, и, разогнав шлюпку на веслах, стали преследовать медведя. Отрезав ему путь, мы гнали его от земли. Когда он поплыл по направлению к открытому морю, мы продолжали преследовать его, а так как наша шлюпка подвигалась очень медленно, то мы для большего удобства спустили также лодку. Медведь уплыл в море почти на милю; тем не менее мы с большей частью моряков и тремя лодками преследовали его и приложили много труда, рубя и колотя его, так что в значительной степени поломали себе оружие. Раз он успел вонзить когти в нашу лодку, так что остались даже следы; это было в носовой части, а если бы ему удалось положить лапу на борт лодки, то зверь наверное опрокинул бы ее, до такой степени крепки у него когти. После того как мы долго томили его между тремя лодками, мы наконец одолели его и закололи. Притащив его на корабль, мы сняли с него шкуру, которая имела в длину 13 футов".

Правда, Браун писал: "Я преследовал медведя с группой отборных китобоев, и все же он сумел опередить нас в гонке к ледяным полям". Пайер тоже сообщает о двух медведях, которые плыли быстрее четырехвесельных лодок да еще время от времени высовывались из воды, чтобы оглянуться. Тем не менее остается фактом, что преследуемый медведь обычно устает довольно быстро. Каяк или небольшая лодка всегда могут в конце концов догнать плывущего медведя. От напряжения зверь пыхтит, выпученные глаза выдают его страх, что, однако, не мешает ему плыть с предельной скоростью. Один медведь, которого на протяжении получаса преследовала лодка, принадлежавшая киноэкспедиции, до того изнемог, что, когда ему наконец предоставили возможность выкарабкаться на льдину, он лег на нее и дал себя заснять.

Откуда же берется при такой удали на воде и несомненной любви к ней в неволе это странное стремление уклониться от контакта с водой в арктических морях? Безусловно, можно понять широко известное нежелание медведя залезать в воду зимой, особенно при очень низкой температуре. Хотя следует сказать, что он прекрасно приспособлен к сильнейшим морозам благодаря своей тонкой, пористой и содержащей исключительно много жира коже. Отметим также пористость его трубчатых костей, заполненных жиром, а также толстый слой подкожного жира, который на массивных ляжках порой достигает 7,5 сантиметра. К тому же толстая шуба, состоящая из гладких белых остевых волос и густого подшерстка, вкупе с его "ворванью" предохраняет животное от холода и на суше, и в воде. Опытные полярные исследователи, как и эскимосы, предпочитают тяжелый мех белого медведя шкуре любого другого животного, кроме карибу, ибо он лучше всего защищает от мороза. Вода очень быстро сбегает со "смазанных жиром" остевых волос. Через несколько минут после того как зверь вылезает из воды с мокрыми, прилипшими к телу волосами, они вновь становятся пушистыми, независимо от того, встряхивается ли медведь или нет. Иной раз, чтобы быстрее высохнуть, он катается по снегу.

Если считать белого медведя сухопутным млекопитающим, то нужно признать его отличным пловцом. Правда, он не может соперничать в этом отношении ни с тюленем, ни с грузным моржом. Очутившись в воде, он становится столь же беззащитным, как тюлень на льду, и охотник часто сам превращается в дичь. В тех районах, где водится много кольчатых нерп, бывает, что стадо из четырех - пяти особей наглеет настолько, что докучает плывущему медведю, стараясь укусить его сзади. Ламонт видел, как с полдюжины нерп вились именно с таким намерением возле очень крупного медведя. Тюлени не могут причинить ему вред, но, если его атакует сразу большое число их, он оказывается вынужденным удирать на ближайшую льдину или участок суши с максимальной быстротой, на какую только способен. Даже молодые тюлени отваживаются нападать на плывущего медведя, и Педерсен видел одного из этих зверей, преследуемого группой "серебряных кувшинчиков", которые подплывали к нему вплотную и пытались кусать за огузок, хотя, спеша к ближайшей льдине, он не раз повертывался к ним.

Медведь, конечно, хорошо сознает свою полную беззащитность в воде, и, по-видимому, именно этим обстоятельством и объясняется его отвращение к морю. Еще в 1663 году Де ла Пейрер^* писал с замечательной прозорливостью: "После таяния льда они добровольно не идут в открытую воду - не потому, что не могут плавать или же неспособны жить в море и ловить рыбу, а потому, что боятся китов, которые чуют медвежат и преследуют их. Вот почему, когда лед отделяется от северной Гренландии и уходит на юг, находящиеся на льду белые медведи не решаются покинуть его, и к тому времени, когда достигают берегов Исландии, или Норвегии, или иной местности, куда занесет их лед, они буквально безумеют от голода".

^*(Де ла Пейрер И. - французский мореплаватель XVII века. Автор книги "Записки о Гренландии" (1663). (В. Г.))

Де ла Пейрер имел, вероятно, в виду косаток. Хотя мы не располагаем свидетельствами очевидцев, которые наблюдали бы нападение косаток на медведей, Нельсон утверждает, что стадо этих убийц нарочно Ударяет в льдину, чтобы сбросить в воду медведицу с медвежатами (говорят, что точно так же поступают они и с тюленями). Своими спинами хищники проламывают лед сразу во многих местах, так что он повсюду выгибается и трескается. Однажды Ута (эскимос из поселка Эта, который достиг полюса вместе с Пири) стоял с товарищем на льдине, куда они вытащили из воды свои каяки. Внезапно на льдину напали косатки, и она стала вздыматься и опускаться, дергаться резкими толчками и вертеться на одном месте. По другим сведениям, косатки либо сбрасывают хвостами в воду тюленей, лежащих на льдине, либо достигают того же результата, навалившись всем телом на край ее. Им приписывают также способность улавливать через толщу льда колебания, вызываемые лапами идущего медведя или же когтями и ластами тюленя. Охотящаяся стая из трех - двенадцати косаток (каждая из них имеет от двадцати до двадцати восьми пар острых зубов, способных разрезать надвое дельфина или вырвать бок у белухи) живо расправится с любым медведем, который на свою беду встретится с нею.

Если верить Педерсену, то больше всего медведи боятся моржей. Этот автор утверждает даже, что медведи встречаются только в водах, где нет моржей^*. Превосходство моржа над медведем отмечалось уже давно. Еще Эгеде^*, живший на юго-западе Гренландии с 1721 по 1736 год, писал о морском коне, или морже: "Он всегда находится в состоянии войны с белым медведем, которого часто одолевает и даже убивает своими бивнями или, по крайней мере, не уступает ему в поединке, пока не погибнут оба". Это не значит, что в обычной обстановке у моржа может появиться желание убить медведя. Но если медведь встретит в море моржа-самца, за этим, вероятно, последует схватка, в которой у первого не будет никаких шансов победить исполинского зверя длиной до 4,5 метра и весом до полутора тонн, зверя с метровыми бивнями, весящими по 4 с лишним килограмма каждый. Такими бивнями он может вспороть брюхо тюленю, схватив его передними ластами.

^*(Это, разумеется, преувеличение. Такие соображения, может быть, еще справедливы для каких-либо частей атлантического сектора Арктики, где моржей осталось очень мало, но никак не относятся ко всей области распространения белого медведя. (А. К.))

^*(Эгеде X. (1686-1758) - норвежский миссионер. В 1721-1736 годах жил в западной Гренландии, написал книгу об этом острове. (В. Г.))

Белчер наблюдал, как морж вылезал из воды. Сначала зверь перевалил на льдину одну треть своего огромного, как гора, тела. "Затем он вонзил бивни в лед с такой страшной силой, что я испугался за его мозг, и подобно пиявке, стал продвигаться вперед с помощью чрезвычайно мощных шейных мускулов, раз за разом повторяя этот маневр, пока не обосновался на льдине. Он втыкал бивни в лед с такой силой, что, казалось, те должны были бы сломаться, и сотрясение при этом было столь сильным, что я поразился, как может какой бы то ни было мозг выдержать подобное".

Бивни - страшное оружие. Ламонт описывает, как моржи пускают их в ход друг против друга, "напоминая участников петушиного боя. С виду животное кажется неуклюжим, а бивни его расположены таким образом, что наблюдателю кажется, будто ими можно нанести удар только сверху вниз, но на самом деле моржи легко и быстро вертят шеей и одинаково ловко наносят удар вверх, вниз и вбок".

Мы не располагаем показаниями очевидцев о морских сражениях между моржами и белыми медведями. Однако Педерсен сообщает, что морж хватает медведя снизу и вонзает ему бивни в спину или бок, так что они полностью уходят в тело жертвы. Один старый гарпунер обнаружил на Шпицбергене мертвые тела большого медведя и моржа. Морж успел вонзить бивни в грудь медведя, а медведь обхватил лапами голову и шею моржа. Помощник капитана на судне Ламонта рассказывал, что видел в Девисовом проливе, как морж вынырнул подле плывущего медведя и, наполовину поднявшись из воды, бивнями нанес ему удар сверху вниз, затем он утащил под воду громко ревущего медведя. Через некоторое время, однако, этот медведь снова выплыл на повэрхность и направился ко льду. Один охотник сообщил тому асе Дамонту что видел как стадо моржей утащило под воду медведя. Все, что осталось от этого зверя, это всплывшие на поверхность кусочки шкуры с белой шерстью.

Даже когда морж-самец вылезает на лед или на пляж, медведи редко отваживаются приблизиться к нему. Правда, и Нансен, и Педеосен видели подобный случаи на льдине, но ни морж, ни медведь не обратили друг на друга ни малейшего внимания Бичи^*, впрочем? стал свидетелем иной сцены. В солнечный день на Шпицбергене морж длиной метра три (а потому, возможно, еще не совсем взрослый) "всплыл в озерке неподалеку от нас и, оглядевшись, перевалился всем своим жирным телом через край льдины, затем стал кататься по снегу и в конце концов улегся спать. Тогда медведь, вероятно, внимательно следивший за всеми его движениями, осторожно вылез на лед у противоположного края того же озерка и тоже стал кататься по снегу, но, очевидно, не ради развлечения, а с умыслом: расстояние между ним и добычей все сокращалось. Заподозрив недоброе, морж привстал, готовясь к поспешному отступлению в воду на случаи более близкого знакомства с игривым но вероломным гостем; медведь тут же замер, делая вид, что уснул но через некоторое время принялся вылизывать лапы и чиститься приближаясь понемногу к намеченной жертве. Однако и эта уловка непомогла - бдительный морж был слишком хитер, чтобы попасть в эту ловушку и внезапно нырнул в озерко; увидев это, медведь отбросил в сторону всякоепритворство и кинулся за ним в воду. Боюсь, однако, что там его ждало такое же разочарование, какое выпало на нашу долю: он лишился обеда, а мы - того удовольствия, которое доставила нам столь интересная встреча".

^*(Бичи Ф. (1796-1856) - английский мореплаватель. Участвовал в арктических экспедициях Дж. Франклина (1818) и У. Парри (1819). (В. Г.))

И Педерсен, и Фрейхен утверждают, что медведь не может убить моржа-самца и нападает только на самок и детенышей Но один эски мое с Баффиновой Земли рассказывал Гантцшу^* про нападение крупного медведя на трех моржей, из которых один (самец) погиб от рваной раны на голове. Имеются и другие, тоже неподтвержденные, сведения о том, что медведь прыгает на моржа с ледяного выступа, так же как он бросается с айсберга на тюленя, находящегося в воде; схватив моржа зубами за загривок, медведь проламывает ему череп ударами лап.

^*(Гантцш Б. - немецкий орнитолог. Совершал экспедиции на Севере. (А. К.))

Известны многочисленные случаи нападений медведей на моожих с детенышами (моржата рождаются на льду в начале лета и остаются с матерями восемнадцать месяцев и более). Именно нападения на детенышей, безусловно, являются основной причиной конфликтов между медведями и моржами. По данным Иллингуорса, дюжина или более моржей объединяются претив медведя-хищника, а также косаток которые, по эскимосскому поверью, боятся этих животных Когда однажды стадо косаток приблизилось к моржу, лежавшему на льду близ побережья западной Гренландии, он нырнул в воду среди них, а затем вновь появился на поверхности, глубоко вонзив бивни в спину одной из косаток. Говорят, что при появлении косаток эскимосы из района Эта опускают в воду наконечники гарпунов, чтобы косатки приняли их за бивни моржа, а затем начинают ворчать и рычать, чтобы отпугнуть стадо.

Нападения на детенышей моржа редко заканчиваются удачно для медведей. Один из эскимосов описывал Иллингуорсу, как три моржа догнали в море медведицу, задравшую детеныша, и прикончили ее своими бивнями. Рассказывал он и другой случай: "Медведь с величайшей осторожностью полз вперед, направляясь к самому меньшему из животных, лежавшему у воды под охраной сонного старого самца. Когда он дрыгнул на намеченную жертву, самец ринулся на защиту своего меньшего спутника. Не знаю, что именно произошло дальше. Но через несколько секунд медведь уже лежал мертвым, а из нанесенной ему раны хлестала кровь, старый же самец, гневно ревя, приподнялся на передних ластах и, оглядевшись вокруг с видом победителя, нырнул в воду. Осмотрев медведя, я обнаружил рваную рану на шее, из которой вытекала кровь вместе с жизнью".

По всей Гренландии и канадской Арктике ходит история о том, как когда-то, давным-давно несколько эскимосов видели большого медведя, подкрадывавшегося к стаду моржей, спавших на льду. Приблизившись к ним, медведь поднял большой кусок льда и бросил в голову одного из щоржей. Есть и более поздние сведения. Вот что писал Фабрициус^* почти двести лет назад: "В схватках между медведями и моржами первые нередко одерживают победу, проламывая большими кусками льда головы своих противников".

^*(Фабрициус О. (1744-1822) - датский миссионер. В 1768 - 1775 годах жил в Гренландии. Автор книги "Фауна Гренландии" (1780). (В. Г.))

Имеется несколько вариантов подобных историй. Эскимосы рассказывали Лайону^*, что видели, как один медведь осторожно подплыл к большой льдине, на которой спали две моржихи с детенышами. Укрывшись за торосами, он отломил передними лапами глыбу льда. Затем носом и лапами он катил и тащил эту глыбу до тех пор, пока она не оказалась прямо над головами моржих, после чего сбросил вниз, убив наповал одну из них. Старшая из моржих со своим детенышем скатилась в воду. Но детеныш убитой остался рядом с нею и также был убит.

^*(Лайон Дж. - командир корабля "Хекла", на котором в 1821-1822 годах У. Парри совершил свое второе плавание в водах канадской Арктики. (В. Г.))

Один angakok (знахарь) из Лайон-Инлета рассказывал Расмуссену^*, что наблюдал за медведем, подкрадывавшимся к моржу совсем как человек; переползая от одного укрытия к другому, он незаметно подобрался к намеченной добыче, а затем метнул в моржа огромный кусок льда и оглушил его. А эскимосы с берегов залива Фробишер-Бей говорили Холлу, что в августе, когда моржи забираются на утесы, чтобы погреться на солнышке, медведи залезают еще выше и сбрасывают на голову какого-нибудь из них большой камень; если морж остается жив, медведь бросается к нему, хватает камень и начинает колотить им свою жертву по черепу.

^*(Расмуссен К. (1879-1933) - датский полярный исследователь. Руководил рядом экспедиций, исследовавших Гренландию и арктическую Канаду(В. Г.))

В качестве комментария к этой легенде Мунн писал: " Представители мяогих племен, живущих на значительном расстоянии друг от друга, рассказывали мне, что видели, как медведь подбирается по льду к молодому моржу, прикрываясь торосами, чтобы приблизиться вплотную к намеченной добыче, а затем куском льда, который держит лапой, наносит моржУ УДар по голове".

Можно ли считать, что это только легенда - даже, если принять во внимание, что все сведения исходят от эскимосов, вообще наделенных богатой фантазией. Вдумайтесь в то, что сообщил Рею^* один эскимос: "Я и еще двое или трое иннуитов^** пытались однажды зимой подкрасться к моржу, который лежал на льду около большой полыньи в проливе Фокс. Находясь уже неподалеку от моржа, мы заметили впереди себя огромного белого медведя. Он с большой ловкостью взобрался на высокую ледяную гряду прямо над тем местом, где лежал морж. Тут он схватил в лапы ледяную глыбу, поднялся на задние ноги и с силой запустил льдину в голову еще не достигшего зрелости моржа, а затем прыгнул на него". Эскимосы убили медведя копьем и обнаруяшли, что морж полумертв. В этом рассказе есть одна убедительная деталь: эскимос утверждал, что медведь бросил лед, словно "левша" (как мы уже говорили, есть все основания полагать, что в известных ситуациях медведь предпочитает пользоваться левой лапой).

^*(Рей Дж. (1813-1893) - английский полярный мореплаватель. Сделал ряд важных открытий в арктическом архипелаге Канады. (В. Г.))

^**(Иннуиты - общее название для большинства эскимосских племен арктической Америки. (В. Г.))

Уже в наше время эскимос по имени Тонга с остроза Саутгемптон утверждал, что спугнул медведя, убившего спящего моржа описанным способом. Несколько погодя убийца распотрошил тушу жертвы. Хейг-Томасу рассказывали про эскимоса, который нашел моржа, лежавшего с проломленным черепом возле расколотой глыбы льда. Говорили ему и про другого эскимоса, убившего моржа, с черепа которого свешивался лоскут кожи. Тщательно осмотрев его старую рану, эскимос этот пришел к выводу, что морж был поражен глыбой льда, брошенной медведем, хотя возможно и иное: лоскут кожи был сорван куском льда, упавшим с глетчера.

Заканчивая рассмотрение этого интересного вопроса, отметим, что белый медведь часто встает на задние лапы и пускает в ход передние. Педерсен сообщает, что встретил однажды молодого медведя, который стоял в этой позе, зажав в передних лапах большой кусок жира. Он писал и о том, что загнанная в тупик медведица приподнимает таким образом детенышей, чтобы защитить их.

Рисунок эскимосского костореза с Баффиновой Земли изображает белого медведя, несущего на плече кусок льда или камень (если верить Хейг-Томасу, это животное способно пройти значительное расстояние на двух ногах). Хейг-Томас рассказывает об одном медведе, которому эскимосские охотники перебили передние лапы. Полагая, что он не сможет уйти далеко, эскимосы стали на ночь лагерем неподалеку. Но хотя весь следующий день они быстро шли по следам раненого, нагнать его так и не удалось.

Нет никакого сомнения в том, что медведь действительно способен швырять различные предметы. Один из членов экспедиции Свердрупа видел на острове Элсмир медведя, который поедал груду мяса овцебыка и время от времени запускал куском в здоровенных собак, которые тревожили его. В суровую зиму 1962-63 года медведи-трехлетки, живущие в Лондонском зоопарке, бросали лапами полутораметровые глыбы льда. А в зоопарке Эдинбурга один из двух медведей, плававших в бассейне, несколько раз брал обеими лапами бедро лошади и бросал метра на три-четыре в сторону второго.

Моржи водятся только там, где морской лед всю зиму постоянно движется и благодаря сильным течениям ломаются ледяные поля и остаются открытыми разводья над песчаными или илистыми банками, глубина моря над которыми не превышает 75 метров. Здесь морж, который может пробыть под водой до десяти минут кряду, вспахивая ил бивнями, добывает сердцевидок, мидий и других моллюсков, червей, морских звезд, креветок и морских ежей. Обладая лишь рудиментарными когтями на своих ластах и не имея возможности прогрызать лед, как это делают тюлени, моржи неспособны поддерживать лунки открытыми в толстом льду. Впрочем, они могут пробивать отверстия во льду толщиной до 7-10 сантиметров. Для этого животное либо всплывает на спине и ударяет в лед, постепенно расширяя лунку круговыми движениями бивней, либо же, лежа подо льдом, сгибает и распрямляет спину, ударяя головой в нижнюю поверхность льда, - маневр этот повторяется до тех пор, пока лед не будет наконец взломан. В середине октября Кейн наблюдал, как пятеро моржей поднимались одновременно через определенные интервалы, пробиваясь сквозь молодой лед. "Они ломали лед с треском, словно взрывали его, и слышно их было за несколько миль".

Пищевая конкуренция между моржами и белыми медведями проявляется лишь в том, что моржи изредка убивают тюленей и пожирают китовые туши; она носит весьма ограниченный характер. В настоящее время получило широкое распространение мнение, что моржи убивают тюленей. Говорят, что, заметив черные пятна - тюленей, лежащих на льду, моржи проламывают этот лед снизу, чтобы добраться до них. Джексон, а также один из друзей Хейг-Томаса подверглись такому нападению моржа, который высунулся из воды и пытался ударить их бивнями. Педерсен дважды видел, как морж преследовал и убивал молодую кольчатую нерпу. Охотясь на тюленей, морж, подобно медведю, плывет на спине и атакует тюленя снизу в тот момент, когда животное высовывает голову из воды, чтобы подышать. Схватив добычу, морж наносит удар бивнями, раскраивая тюленю грудь. Затем, держа жертву за туловище между передними ластами так, как моржиха держит детеныша, морж направляется к ближайшей льдине, выталкивает тушу на лед и потом взбирается за нею сам. Вспоров тюленя своими бивнями, морж уплетает большие куски жира и шкуры, при этом он может захватить пастью только такой кусок, который пролезет между его бивнями.

Фрейхен утверждает, что большое количество старых самцов в Гудзоновом заливе являются хищниками и что тюлени, живущие в этом заливе, очень боятся моржей. В Понд-Инлет на северо-востоке Баффиновой Земли, где отсутствуют моллюски, моржи, по словам эскимосов, бывают до того голодны весной, что выскакивают на лед, когда охотники свежуют нарвалов. Как эскимосы, так и чукчи заявляют, что моржи, убивающие тюленей, это обычно "бродяги", которые осиротели в раннем возрасте и были изгнаны из стада; чукчи называют их "келюч" - бродяга. Молодые моржи неспособны выкапывать моллюсков, пока к двум годам их бивни не достигнут десятисантиметровой длины, а потому, осиротев, оказываются вынужденными есть все, что им попадается, включая , $ любую рыбу и падаль. Позже они начинают нападать как на кольчатых нерп, так и на более крупных тюленей и даже на моржих с детенышами, вспарывая их своими желтоватыми бивнями, которые, как правило, бывают большими и ломаными. Появление келюча заставляет других моржей поспешно покинуть свое лежбище^*.

^*(Действительно, существуют "хищные" моржи, регулярно охотящиеся на тюленей и даже убивающие других моржей. Они бывают опасны и для людей - например, пытаются атаковать байдары с охотниками. Такое поведение, по-видимому, является индивидуальной особенностью немногих зверей, приобретших, в силу тех или иных причин, "дурные наклонности". (А. К.))